МЕЖДУНАРОДНОЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ПУБЛИСТИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
онлайн-дайджест • культура в мире
«СОЛНЕЧНАЯ ПОЛЯНА» открыта поэтам и прозаикам, эссеистам и драматургам,
сценаристам и публицистам, литературным критикам,
Мастерам и только пробующим перо.
Пишите нам на всех языках.
Журнал: «СОЛНЕЧНАЯ ПОЛЯНА» 2008, № 2
Декабрь
Юрий Панкратов
Книжного воздуха праздничный дух –
жизнестихия моя.
Стихослагатель и книгопастух –
Это, с мальчишества, я.
Юрий Панкратов
Из сборника стихов Юрия Панкратова «СТИХОТВОРЕНИЯ»
Сборник вышел в 1995 году к шестидесятилетию поэта.
Предисловие к сборнику Юрия Кузнецова
Поэт Юрий Панкратов заявил о себе еще в пятидесятых годах. Его дебют был поистине ошеломляющим. Его стихотворение «Страна Керосиния» (сатира на соцсистему, еще тогда!) стремительно обошло огромную читательскую массу вплоть до лагерей. Людям хотелось свежего слова, и они его услышали. Правда, за свою лихую сатиру поэт сильно получил по шапке от власть предержащих, но, однако, устоял. Порвал со своим окружением ( Евтушенко Ахмадулина) и стал держаться особняком, отдавшись целиком поэзии.
В стихах Юрия Панкратова чувствуется культура. Цветок и Вселенная – таков диапазон его поэтического видения. Его маленькое стихотворение «Пастух» выдерживает сравнение с античной классикой.Слово он чувствует на вкус, на звук, на запах, он как бы осязает слово.
Мир поэта многоцветен, напоен ароматом поля и леса. Подобную радость бытия ощущали древние греки
Поэма «Зеркала» написана с виртуозным мастерством. Это сатира с прорывами в онтологические глубины бытия. По прочтении этой поэмы остается ощущение некой тайны жизни ли, слова ли, к которым прикоснулся.
Юрий Кузнецов
* * * В бренной жизни только дух
глыбу вечности подвигнет.
Всё, что высказано вслух,
в мире дольнем не погибнет.
Если даже только лес,
что работой вечно дышит,
или просто синий плес
чистый голос твой услышит.
* * *
Не тем живу, что ведаю: России,
чью будущность и вечностность пою,
признание – листвой осенней сини –
сойдёт посыпать голову мою.
Но лишь затем старается вернее
работать строчку точная рука,
дабы сиял бессмертней и мудрее
святой простор родного языка.
Я открываю Родине объятья,
как отворяет рощу соловей.
Пусть будут люди добрыми, как братья, –
здесь суть и смысл поэзии моей.
ВЕЧНАЯ ПРОБЛЕМА
Во дни забвенья человечьих ценностей
мне жить пришлось. Но не клоня держал
я голову. И тем горжусь, что чествований
у сволочи державной не стяжал.
Не потому ль, что, прям и независим,
тщеты превыше истину любил,
самим существованьем ненавистен
я в этой клике суетливой был.
Мертвящий слово зрак подземных цензоров
на протяженье стольких горьких лет
угрюмого правленья жалких цезарей
мне целил в душу, словно пистолет.
Нет, не печаль о славе и величье –
другая мысль язвила душу мне:
средь пошлости, тщеславья и двуличья
она – страданье о родной стране.
Нахлынут беды прежних ураганней
и ливни слёз потоки изольют,
когда у власти – чёрта препоганей
в советниках прижмётся лизоблюд.
Над глубью вод, что древняя трирема,
корабль державный медленно плывёт.
Но не стареет вечная проблема:
поэт и время, правда и народ.
* * *
Гремят над миром латы лицемерья.
То дребезжит беспомощности жест.
Воистину, есть что-то люциферье
в нас, людях, возлюбивших ложь и лесть.
Среди живущих жаждою утех,
чьей мерой счастья действует нажива,
как злая роскошь, раздражает всех
способность жить и говорить нелживо.
В любви клянёмся вовсе не любя.
Несём презенты негодяям в гости.
Взгляни в упор на самого себя!
Грызёт ли сердце огнь стыда и злости?
Трагично то. Поднявшись к солнцу чуть,
не в грудах книг, взлелеянных культурой –
погрязли мы в липучке жалких чувств.
О ложь, не стань второй людской натурой!
СТРАНА КЕРОСИНИЯ
Небо зелёное, земля синяя,
ветра и низины. Страна Керосиния.
Опасная зона! Трава и осины,
восстаньте дозором из праха трясины!
Куда ни посмотришь – обрублены грубо,
блажат без присмотра чугунные трубы.
Лишь трубы зароют – за спецлагерями
замёрзшие трупы лежат штабелями.
Под знаком эмблемы верховного града
решают проблемы то мора, то глада
жильцы Керосинии, горе-разини,
живот чей живёт на одном керосине.
Лишённые воли смеяться и злиться,
влачат они волоком жёсткие лица.
В стране рацион с порционом убоги,
пусть только б работали руки да ноги.
За тайной стеной, от людей в отдаленьи,
воздвигнут центральный пульт управленья.
При свете луны там главенствует гордо
диктатор страны, керосина и города.
В долине грусти, у чёрного моря,
родился правитель в городе горя.
Фигура его, будто кура, поджара,
он боле всего боится пожара.
По всей стране навели инженеры
строжайшие антипожарные меры.
И всякий брандмауэр между домами
нацелен, как маузер, бдить за дымами.
Весь год разъезжают от лета до лета
машины пожарные чёрного цвета.
Туда не заглянешь. В них пущая нечисть
везёт на закланье отпущенных в вечность.
В неё проседая, что в низость трясинью,
Поникла седая земля керосинья.
Пропитаны запахом въедливой влаги,
повисли над городом вялые флаги.
Зга сыска и рыска о риске забыла.
Казалось бы, искры достаточно было,
но – глухо. Что гром оцинкованной фляги –
молчанье. Беспомощны мёртвые стяги.
И всё же однажды весёлой весною
они обгорели чёрной тесьмою.
Чугунные трубы, горла прорвите!
Вперёд ногами поехал правитель.
Тот гроб, будто горб, повлекла катафалка –
истории кукольная каталка.
Но долго потом ветра и трясины,
лосиные тропы, весенние сини,
но долго потом пустые низины,
гудящие сонно в дыму комарином,
и всё остальное в краю том красивом
пахло ржавчиной и керосином.
Страна Керосиния. Трава и осины.
Земля – зелёная, небо – синее.
___________
