МЕЖДУНАРОДНОЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ПУБЛИСТИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
онлайн-дайджест • культура в мире
«СОЛНЕЧНАЯ ПОЛЯНА» открыта поэтам и прозаикам, эссеистам и драматургам,
сценаристам и публицистам, литературным критикам,
Мастерам и только пробующим перо.
Пишите нам на всех языках.
Журнал: «СОЛНЕЧНАЯ ПОЛЯНА» 2010, № 3
Июнь
Николай Савостин
Огромная благодарность Николаю Сергеевичу Савостину за согласие участвовать в нашем сайте! Николай Сергеевич Савостин долгое время возглавлял русскую секцию Союза писателей Молдовы. Многих и многих молодых он напутствовал в литературу. В годы перестройки подвижнически издавал альманах «Литератор», где печатались все многоязычные писатели Молдовы. Ветеран Великой Отечественной войны. Поэт, прозаик, критик, публицист, литературно-общественный деятель. Сборники В нашем доме – Чита -1955 год Дальний полустанок – Чита – 1956 год Майский снег Чита 1958 год Тайга Чита – 1959 год Разнотравье – Москва – 1961 год рвутся жаворонки ввысь – Чита – 1961 год – Месяц ковша – Кишинев -1965 год –Стихи – Кишинев – 1965 год – Стихи – Кишинев – 1967 год – Белый свет – Кишинев – 1969 год – Терн – Кишинев – 1969 год – Дорогая моя жизнь – Кишинев – 1971 год – Пью солнце – Кишинев – 1972 год Плутавец –Москва 0- 1973 год – Черные березы – Кишинев – 1973 год – Избранное – Кишинев – 1976 год – Зимник – Москва – 1978 – Летящий дом – Кишинев – 1979 – Стезя- Иркутск – 1981 Ночная гроза – Кишинев – 1982 – Избранное – Москва – 1983 – Мы летим на Витим – Кишинев – 1987 – Гнездо – Кишинев – 1989 – Свечение живого – Москва – 1989 – Вниманье долгих дум – Кишинев – 1999 –Контрольный улей – Кшн 1999 –Честь поэтов – статьи – Кшн 2007 Переводчик молдавской поэзии и прозы
«НАДЕЖДЫ НАШИ ИСПОЛНИЛИСЬ…»
К 210-летию со дня рождения А С. Пушкина
Почти ровно 180 лет назад 1июня 1829 года в газете «Тифлисские ведомости» появилась заметка следующего содержания:
«Надежды наши исполнились, Пушкин посетил Грузию. Он недолго был в Тифлисе; желая видеть войну, он попросил дозволения находиться в походе при действующих войсках… Первоклассный поэт наш пребывание свое в разных краях России означил произведениями, достойными славного пера: с Кавказа дал он нам Кавказского пленника, в Крыму написал Бахчисарайский фонтан, в Бессарабии Цыган, во внутренних провинциях писал он прелестные картины Онегина. Теперь читающая публика наша соединяет самые понятные надежды с произведениями А. Пушкина в стане кавказских войск и вопрошает: «Чем любимый поэт наш, свидетель кровавых битв, порадует нас…»
Вот и все. Эту заметку процитировал на странице 52 в своей книге замечательный грузинский советский поэт Ираклия Абашидзе: «Друзья, дороги, раздумья» (издательство «Мерани» 1979 г). Мне показалось любопытным предъявить ее читателю сегодня.
Оказывается, 180 лет тому назад Грузия питала отрадную надежду увидеть у себя русского поэта Александра Пушкина. И называет его в своей газете «любимый», «первоклассный поэт наш». НАШ! И вот по прошествии стольких лет вдруг оказалось, что русские вообще – враги, а что касается поэтов, то не так давно новые грузинские «революционеры» выступали с диким требованием убрать с почетного Тбилисского кладбища прах великого русского поэта А. С. Грибоедова, похороненного рядом с женой-грузинкой Нино Чавчавадзе. Их любовь – прекрасная романтическая страница нашей общей истории. Как известно, вместе они прожили совсем немного, ее любимого мужа убили в Тегеране. Ей едва исполнилось шестнадцать лет. Оставшаяся вдовой юная красавица привлекала внимание многих знатных женихов. Но она решительно отвергала все притязания и осталась до конца жизни его вдовой. Похоронив мужа, она написала на его надгробии: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» Это и называется: любовь до гроба… А уж если речь зашла о Грибоедове, то не могу не напомнить его встречу с Михаилом Глинкой, - он подсказал композитору мелодию грузинской песни, которая легла в основу романса и вдохновила Пушкина на создание стихотворения «Не пой, красавица при мне Ты песен Грузии печальной». Все это - лишь тонюсенькие капилляры, связывающие кровеносной системы наших народов…
По живому режут нынешние власти Грузии. Есть ли другая страна на свете, кроме России, которая перевела бы на свой государственный язык, чтобы сделать достоянием еще свыше сотни населяющих ее языков, столько грузинских поэтов - от Шота Руставели и Николоза Бараташвили до Симона Чиковани и Георгия Леонидзе? Да только ли к грузинской литературе было у русских такое внимание?! В жизнь населения страны вошли своими поэты Белоруссии, Украины, Армении, Молдавии, Узбекистана… Это – в духе характера и мировосприятия Александра Сергеевича. Ведь он тянулся познать людей других стран, в его библиотеке были десятки словарей, через которые он входил в мир разных народов. Сколько прекрасных кавказских пейзажей запечатлено Пушкиным! И «На холмах Грузии …», - это не «зарисовка природного видика» - это и косвенное признание этим холмам, шумной речке Арагви, воздуху самих гор, способствовавших поэтическому открытию: «И сердце вновь горит и любит – оттого, Что не любить оно не может». И ты, читатель, если душа у тебя жива, открываешь подобное в самом себе.
Его жизнь и творчество - очень выразительный пример русской уживчивости среди других народов, неподдельного интереса к образу людей других религий, обычаев, взглядов. У него, как ни у кого другого, встречаемся с множеством ярких персонажей различных национальностей. Тут и англичане, и испанцы, и французы, и немцы, и австрийцы, и итальянцы, и цыгане, и представители кавказских племен. Не перечислить всех нерусских его персонажей. Не сходят со сцен мира его испанец Дон Гуан, цыганка Земфира, Моцарт и Сальери… А ведь песенка Земфиры: «Старый муж…» - это народная молдавская песня. Пушкин бережно переложил ее на русский. «О Кишиневе я вздохнул…», - написал он в одном письме, покидая Бессарабию. И здесь он оставил часть своего сердца. И здесь разгоряченные «националы» не так давно требовали переименовать кишиневскую улицу его имени. Не отдавая себе отчета, что это имя больше нужно нашему городу – ведь его память будет жить и без таблички на стене кишиневской улицы… Любопытно, при этом они ссылались на якобы враждебный свободолюбию пакт Риббентроп – Молотов, «выискав» его исток в творчестве Пушкина. Невдомек таким «политикам», что подобные пакты, подчас еще более зловещие, еще более несправедливые, уже существуют в тайном «подковерье» современной дипломатии. Просто мы о них еще ничего не знаем. А Пушкин-то здесь причем?
С какой любовью у него нарисована Украина! Наверно, каждый с детства помнит этот волшебный отрывок из «Полтавы»: «Тиха украинская ночь…» Мне уже приходилось писать об этом, но не боюсь повториться: в «Полтаве» Пушкин внимателен и корректен даже к тем украинцам, которые рьяно выступали с оружием против Петра. Упомянув, например, «изменника» Чечеля: «На плахе гибнет Чечель смелый», Пушкин в примечаниях поясняет: «Чечель отчаянно защищал Батурин против войск князя Меньшикова». Да и сам Мазепа в поэме шире сложившегося представления. «Когда он беден был и мал, когда молва его не знала» - он сочинял песни, возможно за них его полюбила юная Мария. И лишь потом, переродившись, превратившись в богатого гетмана, выявился как коварный властолюбец (по Пушкину), а вовсе не радетель своего народа, для которого «национальный вопрос» явился лишь своеобразным рычагом, с помощью которого можно было завладеть большей властью, Мазепа становится (в поэме) отталкивающим палачом…
Памятники Пушкину уничтожали в Китае во время «великой культурной революции». Многие ли знают, что эта «революция» начиналась всего лишь со статейки о поэзии в поэтическом журнале. Ее написал поэт. Поэт, и одновременно глава государства Мао Цзе-дун. Якобы, заботясь о развитии литературы. Она явилась сигналом, чтобы снести памятники Пушкину (впрочем, вскоре восстановленные), но соответственно обработанный природный памятник своему величайшему лирику древности Ли Бо (вроде нашего Есенина) целая - гора, была попросту взорвана. Дилетанты в искусстве – чиновники все родов, полагающие, что можно если не прославиться, то под нажимом на прессу прослыть поэтом, люто ненавидят истинные таланты, даже давно ушедшие из жизни. И сегодня мы это видим в нашей жизни.
Тридцать лет назад московский журнал «Литературное обозрение» к пушкинскому юбилею опубликовал пространный материал «Товарищ вдохновенный…» («О судьбах пушкинской поэзии беседуют Николай Савостин и Давид Кугультинов»). Сейчас читаю этот наш диалог, который мы с Давидом Никитичем записали, когда я гостил у него в Элисте (он не мог приехать ко мне, так как только что вернулся из утомительной поездки в Японию) и нахожу много любопытного, значительного и для наших дней. Кстати сказать, пребывание в Элисте, общение с моим старым другом, офицером Великой Отечественной, затем безвинно прошедшим ГУЛАг, но оставшимся подлинным коммунистом (по его словам, Пушкин, которого он знал всего наизусть, помог ему остаться человеком в нечеловеческих условиях) Давидом Кугультиновым так взволновало и воодушевило меня, что, вернувшись домой, я написал поэму о нем: «Свечение живого». И напечатал тогда же в газете «Известия». Там есть сцены из молдавской жизни. Недавно эту поэму перепечатали в моей новой книге «Ночной полет», изданной Московской городской организацией Союза писателей России.
Не могу не напомнить замечательный обычай нашего Союза писателей тех советских лет – обсуждение на заседании Правления литературных новинок. И разговор о «Свечение живого» на этом собрании был, я бы сказал, пылким, так как я коснулся и темы Пушкина в Молдавии, а также и острых политических вопросов.,. В частности, один наиболее бдительный товарищ нашел крамолу в следующих строках: «…что излучает свет, хоть слабый, все живое. / Его волшебный бег / по веренице судеб / Несет из века в век / Все то, чем живы люди. / Что Дон Кихота боль / И Гамлета метанья / Несем в душе с собой / В новейших испытаньях». Наиболее идейно «правильных» возмутило принижение наших высоких идей до «метаний» какого-то там неврастеника Гамлета или сумасшедшего Дон Кихота. Будто бы боль за другого человека, духовные поиски – это вредно и очень плохо. Ну а нынче - не страдает ли наше сердце в унисон с этими персонажами, видя безумие окружающего?! Не приходят ли тебе и мне ежедневно на ум Шекспировские (почти Гамлетовские) строки: «Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж /Достоинство, что просит подаянья, /Над простотой глумящуюся ложь,/ Ничтожество в роскошном одеянье, /И совершенству ложный приговор, / И девственность поруганную грубо, / И неуместной почести позор, / И мощь в плену у немощи беззубой, / И прямоту, что глупостью слывет, /И глупость в маске мудреца, пророка, / И вдохновения зажатый рот, / И праведность на службе у порока».
Я вовсе не отвлекся – все это приходит к нам через Пушкина.
Он был исключительно тактичен и точен в национальных вопросах. Он не довольствовался беглыми дорожными впечатлениями при встрече с человеком, а до тонкости вникал в историю людей. В частности, в первом варианте стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» было «…и сын степей калмык». Почему он заменил «сын» словом «друг»? Пушкин был великим читателем. Замечательный знаток, ученый-китаевед Иакинф Бичурин еще до издания своей книги о монголо- и тюркоязычных народах России предложил прочитать ее в рукописи Александру Сергеевичу. Из нее поэт узнал, что калмыки поселились в степи лишь двести лет назад, и естественно не могли быть ее сыновьями… Между прочим, издав книгу, Бичурин принес ее Пушкину и она хранится в библиотеке поэта.
Как хотел Пушкин повидать свет, просился включить его в миссию, отправлявшуюся в Китай, - отказали. Просился во Францию – отказ… В Бессарабии, познакомившись с гречанкой Калипсо Полихрони и узнав, что она владеет турецким языком, попросил ее учить его турецкому. Не без умысла узнать характер поэта, она спросила, какую бы фразу он хотел выучить для начала. Александр Сергеевич, не задумываясь, выпалил: «Дайте мне коня!» По-турецки это звучит так: «вер бана ат!» Прекрасно звучит!
В этих словах таится нетерпение поскорее увидеть иные просторы, познакомиться с иными народами, познать мир. Это есть главное свойство характера истинного поэта. Увидеть. Познать. Ринуться дальше…
Николай САВОСТИН.
Это мое стихотворение написано на конкурс, объявленный Кишиневским пушкинским музеем сорок лет назад. Жюри его признало лучшим.
+ + +
«Издревле сладостный союз
Поэтов меж собой связует»
А.С. Пушкин.
Да, сладостен союз поэтов!
Ведет одна судьба повсюду
Овидия или Хикмета,
Рылеева или Неруду.
Что – слава ждет или изгнание?
Рождается стихотворение
Не для посмертного признания,
Не для посмертного забвения –
Для жизни!
Не тащится посуху –
Лететь, сердца тревожа пламенем,
Быть сразу крыльями и посохом,
Быть и оружием, и знаменем.
Купить ли их каким-то золотом
И славой, на века обещанной,
Когда сердца у них расколоты
Мир разделяющею трещиной?!
Она как будто бы расплата
За верность истине и свету,
За то, что ты живешь крылато
В союзе сладостном поэтов.
1969 г.
Н. САВОСТИН.
___________
